Принцесса-невеста
Представьте, что вам рассказывают о чьей-нибудь свадьбе.
Какой вопрос непременно задаст женщина, неравнодушная к моде?
Скорее всего, "а в чём была невеста"...
Платье (возможно, со шлейфом, или на кринолине, или же со всем сразу – а, может быть, наоборот, совсем простое), фата, тиара или венок (или шляпка?
), украшения, туфельки – о, какой простор для фантазии!
Для многих день свадьбы – это едва ли не единственная в жизни возможность почувствовать себя принцессой.
А ведь настоящие принцессы, те, кого проверили на горошине, как в сказке Андерсена, тоже выходят замуж! И, само собой, их свадебные наряды – это нечто особенное...
В 1554 году английская королева Мария Кровавая, дочь Генриха VIII и Катерины Арагонской, вышла замуж за испанского принца, будущего короля Филиппа II.
Верхнее платье Марии, как описывали современники, было из покрытой узорами золотой ткани, длинный шлейф украшали крупные жемчужины и бриллианты. Отвороты широких рукавов, которые по тогдашней моде, носились подвёрнутыми, были покрыты золотой сеткой, тоже усаженной жемчугом и бриллиантами. Нижняя юбка, которую открывали расходящиеся полы платья, была из белого, вышитого серебром атласа.
Филипп, ещё до того, как приехать в Англию, прислал будущей супруге огромный бриллиант, и в день свадьбы он красовался у королевы на груди.
Тридцативосьмилетняя Мария выглядела если не красавицей (которой она, по мнению современников, никогда не была – но разве это так важно?), то, по крайней мере, величественной королевой (что куда важнее).
У королевских свадебных платьев бывает самая разная судьба.
Португальская принцесса Катерина Браганца, ставшая супругой короля Карла II (1630-1685), предпочитала, конечно же, моду португальскую, достаточно строгую; но в Англии, стремясь выказать расположение новой родине, стала носить английские наряды. В день свадьбы на ней было светло-розовое платье, отделанное голубыми бантами. Эти банты после окончания церемонии одна из фрейлин сняла с платья королевы и раздарила гостям – прежде всех такой подарок получил герцог Йоркский, брат короля (будущий король Иаков II), а затем и остальные. Как писал затем один из придворных, "все ленты со свадебного платья Её Величества разрезали, и каждому достался кусочек". У королевы не осталось ни одного... Зато присутствующие были в восторге от возможности получить такой сувенир.
А платье Марии Моденской, супруги Иакова II (1633-1701) стало... театральным реквизитом. Известная актриса того времени, Елизавета Барри, блестяще выступала в роли королевы Елизаветы I в трагедии "Несчастный фаворит, или граф Эссекс". Королеве Марии Моденской так понравилось выступление королевы театральной, что она отдала ей своё свадебное платье и коронационную мантию. В этих королевских одеяниях миссис Барри продолжала играть Елизавету, и с таким успехом, что "с королевой в её исполнении люди были знакомы куда лучше, чем с королевой исторической".
На платье Шарлотты, супруги короля Георга III, "стомакер" (так называли либо переднюю съёмную часть корсажа, либо украшение для неё, как в данном случае) был буквально усыпан бриллиантами. Его описывали так: "Фоном была тончайшая, как кошачьи усы, сетка из мелких бриллиантов. А из крупных бриллиантов был составлены узоры в виде цветов. Один из этих камней стоил восемнадцать, другой шестнадцать, и третий десять тысяч фунтов". Это же роскошное украшение королева надела и в день коронации.
Когда же в 1797 году замуж выходила её старшая дочь, тёзка матери, то королева Шарлотта сама шила ей свадебное платье.
Но "культ" свадебных платьев начинается в XIX веке.
До того невесты вовсе не обязательно обзаводились особым платьем для церемонии, им могло послужить просто самое нарядное платье.
Или же, если платье всё-таки специально шили, его потом могли надеть на любое другое торжественное событие, тем более, что платья могли быть самых разных цветов. Сохранился даже английский стишок-поговорка, в котором речь шла о том, что с невестой, если она выбрала платье определённого цвета. Примерный перевод звучит так: "Белое – выбрала правильно, голубое – любовь будет настоящей, жёлтое – стыдится жениха, красное – предпочла бы умереть, чёрное – хотела бы вернуться, серое – будет далёкое путешествие, розовое – он всегда будет думать о тебе, зелёное – невеста не хочет (стыдится), чтобы её видели."
Очень часто, когда речь заходит о белых, ставших классическими, свадебных платьях, можно услышать, что всё началось со свадьбы королевы Виктории в 1840 году.
Однако это не совсем так.
В белом платье Анна Бретонская вышла замуж за французского короля Людовика XII в 1499 г., а в 1810 в белом была Мария-Луиза Австрийская, вторая супруга императора Наполеона.
Зачастую невесты монархов шли к венцу в серебряной парче – например, Елизавета, дочь короля Иакова I в 1613 году, или Каролина Брауншвейгская, ставшая женой будущего короля Георга IV в 1795, или их дочь – платье принцессы было из серебряного "ламе" поверх чехла из белого шёлка.
В белом выходили замуж не только принцессы и аристократки.
Начиная с 1790-ых годов, когда мода резко пошла по пути упрощения, и вместо громоздких платьев женщины начали носить простые платья с завышенной талией, а самой распространённой тканью стал белый муслин, свадебные платья тоже, соответственно, чаще всего бывали белыми (таким, например, было платье племянницы знаменитой английской писательницы Джейн Остен).
Но и когда мода снова начала усложняться, в 1820-ых годах, белые свадебные платья становятся всё более распространёнными.
Скорее, благодаря королеве Виктории (и красавице Евгении Монтихо, которая в 1853 году стала женой императора Франции Наполеона III), белый цвет этих платьев не просто входит в моду, он постепенно вытесняет все другие цвета. Очень часто цитируют американский журнал "Godey’s Lady’s Book" за 1849 год, в котором по поводу свадебной моды говорилось следующее: "Согласно обычаю, сохранившемуся с древнейших времён, самый подходящий цвет – белый. Белый – символ невинности девичества и чистого сердца, которое дева отдаёт избраннику".
И хотя замуж и тогда, и сейчас не всегда выходят в белом, при словах "платье невесты" в воображении возникает именно белоснежный наряд.
Именно таким, волшебно-белым, и было платье Виктории, ставшее "классикой жанра".
Вот как описывала его в дневнике сама королева: "На мне было белое атласное платье с очень пышным воланом из хонитонского кружева, такого, как делали в старину. Я надела моё турецкое бриллиантовое колье и серьги, а
также чудесную сапфировую брошь от Альберта".
Упомянутые кружева, которые делают вблизи городка Хонитон – это, наверное, самые знаменитые кружева Англии.
Кружево заказали мастерской некой Джейн Бидни из деревушки Бир в Девоне, известной кружевнице, а уж она организовала работу своих односельчанок.
Чтобы создать кусок кружева размером 137х76 см, сотня кружевниц трудилась полгода!
Сразу после завершения работы образцы узора были уничтожены, чтобы никто не смог сделать такое же кружево, как на свадебном платье самой королевы.
Виктория, кроме денег за работу, велела отправить кружевницам отдельную сумму, чтобы те отпраздновали её бракосочетание, а саму мисс Бидни пригласили на свадьбу.
Что ж, она вполне могла гордиться своей работой, кружево было настоящим произведением искусства.
Если свадебный наряд самой Виктории было хотя и по-королевски прекрасным, но, скорее, изящным, чем роскошным – белый атлас, полоска драгоценного кружева, бриллиантовый убор и брошь, подарок жениха – то, когда спустя двадцать три года замуж выходила Александра Датская, ставшая супругой старшего сына королевы, будущего Эдуарда VII, наряд поражал воображение своей роскошью.
Александра, будущая законодательница английских мод, была одета в белое атласное платье, пышные юбки которого, согласно тогдашней моде, поддерживал кринолин. Оно было украшено "гирляндами из флёрдоранжа и мирта и оборками из тюля и хонитонских кружев". Так же был отделан шлейф из "серебряного муара".
Знаменитые кружева четырьмя пышными ярусами почти закрывали юбку-колокол. Из них же была сделана длинная фата и носовой платок. Узор на кружеве изображал рога изобилия, и цветочные символы Соединённого королевства – розы, трилистник и чертополох. Изначально планировалось, что платье будет из брюссельских кружев, но... это сочли недостаточно патриотичным.
Невеста была буквально осыпана драгоценностями – бриллиантовые серьги и ожерелье; брошь из бриллиантов и жемчуга; бриллиантовое колье – подарок от Корпорации Лондона; браслет из опалов и бриллиантов – подарок королевы; бриллиантовый браслет, преподнесённый в подарок дамами города Лидса; ещё один браслет из опалов и бриллиантов, подарок дам из Манчестера.
Что ж, мода меняется.
И... Виктория, выходя замуж, была ещё юной, недавно взошедшей на престол королевой.
Александра же, выходя замуж, становилась принцессой Уэльской, невесткой "самой" королевы Виктории!
Принцесса Мария Текская была сначала помолвлена со старшим внуком королевы Виктории, герцогом Кларенсом. Для свадебного платья был соткан специальный шёлк с узором из ландышей. (Мать принцессы, герцогиня Текская, была внучкой короля Георга III, семья, в основном, жила в Англии, так что неудивительно, что платье собирались сделать как можно более "английским").
Увы, буквально за полтора месяца до свадьбы, в январе 1893 года, жених скончался. Изумительная ткань осталась невостребованной.
Супругом Марии в конце концов стал младший брат покойного (не такая уж и редкость в королевских семьях), будущий король Георг V.
Узор для ткани снова заказали в той же мастерской, что и раньше, и там разработали целых пятнадцать вариантов. Все эскизы сохранились до сих пор. Один из них, в виде роз, трилистников, цветов чертополоха, ландышей и флёрдоранжа использовали для свадебного наряда, а остальные – для приданого принцессы. На фоне белого атласа переплетались цветы, сотканные из белого шёлка и серебряных нитей, так что ткань переливалась при движении.
Шлейф был хотя и длинным, но очень простым, без отделки, спереди платье украшали три волана из всё тех же драгоценных хонитонских кружев, ими же были отделан корсаж и короткие рукава.
Но на этот раз не было спешного заказа кружевницам – в этих же кружевах выходила замуж мать Марии, герцогиня Текская, теперь они перешли по наследству.
Когда в 1923 леди Елизавета Боус-Лайон выходила замуж за сына королевы Марии, герцога Йоркского, будущего короля Георга VII, то её платье из муара, сшитое портнихой королевы, мадам Хэндли Сеймур, было цвета слоновой кости. Оно было не столько красивым, сколько "модным". В "Таймс" его позднее описали как "самое простое".
Оно не облегало фигуру, и смотрелось достаточно мешковатым. Его украшали два шлейфа, один из которых шёл от бёдер, а второй ниспадал с плеч.
Цвет был выбран не случайно – королева Мария Текская предоставила невестке длинную фату из старинных фламандских кружев, так что ткань должна была соответствовать им по цвету.
В 1938 г. официальным кутюрье королевской семьи становится Норман Хартнелл, прославившийся своими потрясающими вечерними бальными платьями.
Уже первый его свадебный наряд заслужил прозвище "восьмого чуда света", и неудивительно, что именно к нему обратилась прославленная писательница, автор дамских романов Барбара Картленд, когда выходила замуж в 1927 г.
А в 1936 его впервые пригласили в Букингемский дворец – готовилась коронация Георга VI, и Хартнеллу заказали наряды для фрейлин королевы.
Когда в 1947 году дочь Георга, принцесса Елизавета, будущая Елизавета II, выходила замуж за Филиппа Маунтбаттена, Хартнелл снова обратился к живописи. В своей автобиографии он писал: "Я обходил лондонские музеи, вдохновляясь классической живописью, и, к счастью, нашёл то, что нужно – девушка с картины Боттичелли в струящемся вдоль тела шёлке цвета слоновой кости, усыпанном цветами жасмина, аспарагусом, и крошечными бутонами белых роз. Я подумал, что всю это флору на современном платье можно воссоздать с помощью хрустальных бусин и жемчуга". (Речь идёт о платье Флоры на картине "Весна").
В тяжёлое послевоенное время не так легко было создать роскошное платье, пусть даже речь идёт о принцессе. Ей выделили дополнительные сто карточек на одежду (в ходу всё ещё была карточная система) – что ж, будущая королева, прежде всего, гражданка своей страны. И если у всех одежда по карточкам, то и принцесса – не исключение.
В Англии просто-напросто невозможно было найти столько жемчуга (а Хартнеллу было нужно более десяти тысяч жемчужин), и его пришлось заказывать в США. Шёлк заказали в Шотландии, и тут прошли слухи, что он из "вражеских шелковичных червей", то ли японских, то ли итальянских. Разразился скандал. К счастью, оказалось, что шелкопряды были китайскими...
Возможно, тогда Хартнеллу пришлось пожалеть, что он не воспользовался, как предлагала королева-мать, английским атласом. Но тот был очень плотным и блестящим, а Хартнелл видел будущее платье более нежным. Таким оно и получилось.
"Богато расшитое белое атласное платье переливалось при каждом движении. По ткани были разбросаны букеты из флёрдоранжа, жасмина и Белой розы Йорков. Они искусно соединились с колосьями пшеницы, символа плодородия. Вышивка была из жемчуга и стразов".
Когда тринадцать лет спустя Хартнелл сделает платье для младшей сестры Елизаветы, принцессы Маргариты, то это будет, наоборот, "самое простое платье в истории королевских свадеб". Но принцесса Маргарет выходила замуж даже не за аристократа, а тогда, в 1947 году, к венцу шла будущая королева Англии. Платье обязано было быть роскошным.
Два месяца работы, двадцать пять швей, десять вышивальщиц...
Его шили в обстановке, что называется, величайшей секретности.
Все сотрудники Хартнелла дали подписку о неразглашении информации, а окна в ателье закрасили белым и завесили плотным муслином.
Платье никто не должен был видеть до церемонии!
Естественно, все умирали от любопытства, и журналисты пытались добиться своего путём подкупа – не самого кутюрье, конечно, а его сотрудников. Но им это не удалось. Всё, что увидел один из репортёров, это как из ателье за день до свадьбы выносили огромную коробку – её отправляли во дворец.
Платья восьми подружек невесты, тоже были хороши – правда, не за счёт ткани, а за счёт покроя.
Эти леди, включая сестру Елизаветы, принцессу Маргариту, и их кузину, Александру Кентскую, использовали все свои карточки на одежду, чтобы достойно выглядеть на свадьбе (платья присутствующих на свадьбе дам должны были быть длинными). Их платья тоже шили в ателье Хартнелла, но использовали тюль, который отпускался без карточек. Зато его вышили крошечными звёздочками, а корсажи украсили большими атласными бантами.
Волосы украшали небольшие венки, сделанные из белых лилий, розовых "звёздчатых" цветов камнеломки, белого атласа и серебряного ламе. Что ж, это был тот самый случай, когда возможности ограничены, но есть желание и умение воспользоваться ими на полную силу...
На все эти платья в своё время любовались тысячи и тысячи людей. Но кто сейчас вспомнит их, кроме специалистов?
Между тем, если речь идёт о свадьбах представителей английской короны, остаётся ещё одно платье, о котором нельзя не упомянуть, и которое, благодаря современным средства массовой информации, видели и знают едва ли не все. Более того, оно было предметом восхищения и подражания, образцом "сказочного платья принцессы".
Это платье леди Дианы Спенсер, которая в 1981 году стала супругой сына королевы Елизаветы II, Чарльза, принца Уэльского.
Оно может нравиться или не нравиться, кто-то находит его чересчур пышным и вычурным, кто-то волшебным – главное же то, что оно уже заняло своё место в истории королевских свадеб, как "подвенечное платье столетия".
Его создавала супружеская пара молодых (ему было двадцать девять, ей двадцать семь) дизайнеров, Дэвид и Элизабет Эммануэль. Их дом моды открылся в 1979 году, и некоторые вещи так понравились леди Диане, что именно супругов Эммануэль она выбрала, когда речь зашла о свадьбе. И хотя они одевали её и потом, их заказчиками стали другие члены королевской семьи, и они пользуются популярностью до сих пор (правда, по отдельности, поскольку впоследствии развелись, как и их знаменитая клиентка), подвенечное платье будущей принцессы Уэльской стало пиком их карьеры.
Предстояло создать нечто необыкновенное.
Его создавала супружеская пара молодых (ему было двадцать девять, ей двадцать семь) дизайнеров, Дэвид и Элизабет Эммануэль. Их дом моды открылся в 1979 году, и некоторые вещи так понравились леди Диане, что именно супругов Эммануэль она выбрала, когда речь зашла о свадьбе. И хотя они одевали её и потом, их заказчиками стали другие члены королевской семьи, и они пользуются популярностью до сих пор (правда, по отдельности, поскольку впоследствии развелись, как и их знаменитая клиентка), подвенечное платье будущей принцессы Уэльской стало пиком их карьеры.
Предстояло создать нечто необыкновенное.
Шлейф платья действительно был впечатляющим – более семи с половиной метров, самый длинный шлейф в истории королевских свадеб Британии.
Дэвид писал: "Она [Диана] была невестой. Она волновалась. И спрашивала: "Как вам кажется, шлейф достаточно длинный? – Милая моя, думаю, более чем достаточно. – А какой самый длинный? – Мы сделаем ещё длиннее", – и делали длиннее. "Может, ещё удлинить?" Это была шутка. Это было волшебно".
Но шлейф действительно впечатляющие смотрелся на ступенях собора, на что дизайнеры и рассчитывали.
Правда, они не учли другого – размера коляски, в которой Диана отправилась к венцу. Шлейф пришлось плотно
сложить, так что в результате и он сам, и подол платья оказались измятыми. Но это было видно только вблизи, к тому же оказалось неважным – платье действительно произвело ошеломляющий эффект.
Казалось бы, из-за огромного шлейфа платье должно было бы получиться достаточно тяжёлым, но, по словам одного из кураторов выставки, на которой недавно демонстрировали этот исторический наряд, на самом деле оно достаточно лёгкое.
Чтобы в день свадьбы не наступить на подол или шлейф, невесте пришлось долго практиковаться с помощью двух простыней...
Над платьем трудились Дэвид, Элизабет, их сотрудники (швея Нина Миссетзис в день свадьбы помогла Диане одеться), и даже мать Элизабет – при работе над вышивкой.
Шёлковая, цвета светлой слоновой кости тафта была соткана на ферме у замка Луллингстон. Её усеивали тысячи жемчужин и перламутровых блёсток. Это была основная ткань – а всего, учитывая отделку, для платья использовали шесть разных тканей.
Оборки на корсаже была из кружев, которые принадлежали бабушке королевы Елизаветы, Марии Текской – нечто "старое", согласно примете.
"Голубым" был зашитый в пояс бантик, а мать Дианы попросила добавить к нему золотую подковку с маленьким бриллиантом – "на счастье".
На пышную фату ушло множество метров тончайшей ткани.
Атласные туфельки тоже вышили жемчугом, платья пяти маленьких подружек невесты, которым было от пяти до одиннадцати лет, тоже были из светло-кремовой тафты.
Как вспоминал Дэвид, им пришлось нанять двух охранников, чтобы никто посторонний не смог проникнуть в ателье – платье Дианы ещё до свадьбы вызывало огромный ажиотаж.
"Фотографы толпились на тротуаре, везде были папарацци, в том числе и на крышах, и все они направляли объективы на наши окна".
Официального заказа из Букингемского дворца не поступило, всё выглядело так, как будто это был личный заказ Дианы. Одна, изредка с матерью, она приходила на примерки – дизайнеры дали своей уже знаменитой клиентке кодовое имя "Дебора".
По словам Элизабет, три месяца напряжённой работы над платьем были одними из самых счастливых дней её жизни.
А платье...
"Я всегда представляю себе бабочку, которая сбрасывает кокон".
В тот день, 29 июля, бабочка сбросила кокон на глазах у миллионов зрителей по всему миру.
И пусть волшебной сказки не получилось – трудный брак, развод, и, наконец, гибель леди Дианы – попытка создать её всё-таки была.
И не в малой степени роль в этом сыграло то самое платье...
"Тем самым" оно, наверное, останется уже навсегда.
Марьяна Скуратовская, историк моды.
Свежие комментарии