Нонна Мордюкова, пожалуй, самая народная артистка СССР. Проведя на Кубани детство и юность, она до конца жизни сохраняла казацкую удаль. До войны ее семья, как и семья Сергея Бондарчука, жила в Ейске. «Моя мама дружила с мамой Сергея Федоровича, я — с его сестрой, — вспоминала Нонна Викторовна. — Мы были еще школьницами, а Сергей уже учился, играл в театре.
Присылал свои фото в ролях. Ролей уже не помню, но красавцем выглядел сногсшибательным. О малоизвестных фактах биографии, а также о том, какую роль во время Великой Отечественной войны сыграл в истории актрисы и режиссера небольшой курортный город, — в материале MIR24.TV. Галоша Мордюковочки Нонна Мордюкова родилась 25 ноября 1925 года в селе Константиновка (Артемовский округ Украинской ССР). В солнечный Ейск, стоящий на южном берегу Таганрогского залива, она перебралась в середине предвоенных тридцатых: приехала из села Графировка вместе с матерью. Первое время жили в коммуналке бывшего купеческого дома, скромный быт которого охраняли два льва с облезлыми головами. Родной отец девочки погиб в железнодорожной катастрофе, поэтому вскоре Ирина Петровна вышла замуж за Виктора Константиновича Мордюкова из зажиточной крестьянской семьи (в этом браке у них позже родились еще двое сыновей и три дочери). Школу широкоплечая девочка с характером (Мордюковочка! — так называли ее одноклассники) воспринимала как курорт. »Училась неважно, так как главным моим стремлением было по звонку сигануть из окна, кричать, чудить, прогулять урок, — писала Мордюкова в мемуарах. — По русскому и литературе, тем не менее, сыпались хорошие отметки. Это было для меня легко — сочинение написать, словно прыгнуть в палисадник. Такие «математики, как я, как-то раз собрались и написали письмо Сталину, чтобы отменил этот предмет. От компанейской и отзывчивой Нонны постоянно ждали хулиганских выходок. Однажды она „едва не утопилась в Азовском море: на стене школьной уборной кто-то написал слово из трех букв, Мордюкову сразу вызвали в учительскую и стали „пытать. Но слезы и мольбы не помогли, строгие педагоги в невиновность Мордюковой не поверили. Пришлось ходить на учебу в другую школу. “Стала учиться я в другой школе, надеялась начать новую жизнь, — вспоминала она. — Посадили меня за первую парту. Только учительница повернулась к доске, как я с силой кинула галошу назад. Она полетела, ударилась с хлопком о заднюю стену. Я, как памятник, не шелохнусь. Общий смех. Вот тебе и новая жизнь Кстати, учась в школе, она заболела мечтой — отправится туда, где делают кинофильмы. Их просмотры проходили в скромной хатке под камышовой крышей, а проекционный аппарат стоял среди зрителей. Главным человеком этих киносеансов был бородатый дед, который постоянно „химичил с движком волшебного проектора. Несмотря на очевидные технологические неудобства, Нонна буквально впитывала все фильмы. Смотрите художественный фильм „Трясина с Нонной Мордюковой в главной роли в понедельник 7 апреля в 22:25 на телеканале „Мир В 1941 году она посмотрела картину „Богдан Хмельницкий и сразу влюбилась в актера Николая Мордвинова, который сыграл роль гетмана Запорожского войска. В тот же вечер Мордюкова, сидя под керосиновой лампой, написала актеру письмо, в котором поинтересовалась о том, где обучают волшебному мастерству. В ответ Мордвинов прислал рассказ о ВГИКе, для которого необходимо было сначала закончить десять классов Сквозь годы войны В 1941 году на Ейск посыпались первые бомбы. Виктор Мордюков ушел на фронт, 16-летняя Нонна помогала матери заботиться о младших братьях и сестрах. Вскоре немецко-фашистские войска оккупировали Краснодарский край, семья переселилась на дальний хутор Труболет, который уже был хорошо знаком Нонне. Рядом — река Уруп, воспоминания о которой останутся с ней на всю жизнь. “Это единственное в моей жизни место, где я ощутила миг детства, — писала она в автобиографической книге „Казачка“. — Наша речка Уруп быстрая, горная. Помню, через нее свисала кладка — так назывался натянутый на проволоке длинный мостик. Никто никогда не ремонтировал его. От дыр на месте отсутствующих досок кружилась при переправе голова, поэтому из станицы Отрадной в хутор Труболет ходили лишь в случае крайней необходимости. При переходе мостика мы, дети, держались лишь за один железный провод, поскольку до другого еще не дотягивалась рука. Это память о расстоянии детства Была и другая память: о рыскающих полицаях и жизни в оккупации, когда люди вздувались от голода, словно наливались водой. Нонна запомнила, как многие из них шли, едва перебирая ногами, ища глазами крапиву и лебеду. Другие не выдерживали и падали. Один раз и она упала в голодный обморок. “Страшно было, когда вешали у нас в станице Шуру Князеву, Надю Сильченко, — писала Мордюкова. — Страшно, когда летит бомба и ты знаешь, что, если она издает шум „хар-хар“ — как лопухи от ветра, — значит, взорвется где-то совсем близко, а если просто свистит, то пролетит мимо. Страшно, когда вызывают по повестке кого-то в немецкую комендатуру. Главным для нее было смирение с временным недоразумением явления чужеземцев. „Когда их долой? Когда?, — иначе она не рассуждала. А потом пришли наши: „Наши! Мы выскочили. Кто-то раскрыл амбары, чтобы и скот тоже встречал наших избавителей. Какое счастье увидеть впервые после долгой разлуки красные звездочки на фуражках и пилотках. Сквозь триумф и роли В 1945 году, окончив школу, Нонна решила поступать в театральный институт по совету Сергея Бондарчука, который на тот момент прошел всю войну и уже был студентом театрального училища в Ростове. Кстати, в Ейск семья Бондарчук переехала из Таганрога, вскоре после рождения Сергея (который был на пять лет старше Мордюковой). В Ейске он, будучи школьником, играл в своих первых спектаклях, а также был актером местного драматического театра в 1937-1938 годах. “Мы жили на одной улице. Нонна с его Сергея Бондарчука сестрой Тамарой дружила, — рассказывала в одном из интервью сестра Мордюковой Наталья Катаева. — Они с Сережкой ходили на спектакли, когда приезжал провинциальный театр. Хохотали от того, что все артисты на сцене орут. Сережка с юмором был парень, и Нонна с юмором, вот и хохотали до упаду. Постоянно что-то придумывали, кого-то разыгрывали. Он ее иногда до дома провожал. Шли и кукарекали, кто кого перекричит. Хулиганили с Сережкой. Нонна за ним потянулась: „Мам, — говорит, — я поеду тоже поступать на артистку, на Любовь Орлову“. Дебют в кино у Мордюковой в 1948 году выдался триумфальным. После выхода на экраны двухсерийного фильма „Молодая гвардия Нонна Викторовна не только стала известна на всю страну, но и получила Сталинскую премию I степени. За считанные годы и фильмы Мордюкова сумела завоевать такой авторитет в кинематографической среде, что порой сценаристы писали работы специально под нее. К ролям Нонна Викторовна относилась с большим вниманием и требовательностью. “Снимается картина „Они сражались за Родину“, — вспоминала она. — Бондарчук сразу пригласил меня на роль Натальи Степановны, но я отказалась. Все актеры с семьями поехали на Дон работать. Чего мне там делать одной (к тому времени я была разведена)? Не постеснялась, нет, но будто в чем-то я перед всеми в проигрыше. И вот опять звонок мне в Москву: Шукшин. Слышно плохо, он кричит: „Приезжай на роль Натальи Степановны!“ Я все сомневаюсь, буровлю что-то. А Вася в трубку кричит: „Приезжай! То, что ты думаешь, такого ничего не будет…“ — „Чего не будет?“ — не поняла я. Но — поехала; раз такие люди и так настойчиво приглашают, сколько можно ломаться. На экране Мордюкова умела все, но всегда предпочитала доверять личному опыту в своих перевоплощениях. К примеру, она опиралась на собственные переживания, чтобы разрыдаться во время репетиции пьесы „Гроза А. Н. Островского во ВГИКе. Конечно, нельзя не вспомнить Нонну Викторовну в образе красавицы крестьянки Анисьи, возлюбленной дядюшки Наташи Ростовой, которую она сыграла в оскароносном фильме „Война и мир у своего требовательного „соседа Сергея Бондарчука. К тому времени он уже давно был великим режиссером. В центре Ейска В жизни обоих было много точек пересечения. Как и отец Бондарчука, мать Мордюковой была председателем колхоза; школу№2, в которой учился будущий режиссер, несколькими годами позже закончила и будущая актриса. Затем — столичный ВГИК, советское кино… Вот еще одна точка — судьба соединила двух людей в самом центре Ейска, на пересечении улиц Ленина и Победы. Памятники Мордюковой и Бондарчуку — работы одного скульптора Ирины Макаровой. Босоногий образ актрисы с корзиной абрикосов является собирательным, он вобрал в себя русских героинь, которых сыграла Нонна Викторовна в картинах „Журавушка, „Родня и „Русское поле. Абрикосы, к слову, растут в Ейске практически всюду. Образ Сергея Федоровича Бондарчука, расположившегося в кресле, дополняет солдатская шинель, выступающая в роли символа его воспоминаний о Великой Отечественной войне. Кстати, к вопросу об абрикосах. Купить их можно на торговой площади, которая расположена буквально в двух шагах от скульптурных композиций и является центром притяжения не только для коренных ейчан, но и для многочисленных туристов. “Рынок был нашим любимым пятачком, — вспоминала Мордюкова. — Помню, как Бондарчук „Казбек“ свой продает, вместо него „Беломор“ покупает, а за остаток — хлеба. А мы, бывало, свой хлеб продавали, а покупали ряженку или мед. Еще одна точка пересечения.
Свежие комментарии